Технопоэзия

Каждому времени свойственна своя поэзия. Или дух поэзии, если хотите. Пушкинские четверостишия, пропитанные изысканным кремом лирики помещичьего либерализма, крестьянская правда-матка Некрасова, жирная как чернозем, опиумный дым декаданса серебряного века, баррикадные, пулеметные строки Маяковского и Крученых. Любая эпоха находит свое отражение в ее стихах, подобно тому, как мать угадывает свои черты в ребенке.

 

Литературное слово должно быть актуальным, слово поэтическое – тем более. Поэзия всегда идет в ногу со временем. Она – часть той информационной системы, которая господствует на данный отдельно взятый момент в мире. Поэзия – это звуковая интерпретация мышления. В мире сверхзвуковых скоростей и поэзия, соответственно, должна быть сверхзвуковой. Но это так – лирика.

 

Вместе с тем, никто не усомнится в связи поэтики с фонетикой. Поэзия – это не просто искусство подбора нужных слов, это еще и искусство подбора нужных звуков. Звуков, способных передать экспрессию души. Поэзия – это своего рода игра звуками.

 

Не зря в какой-то степени предшественниками стихотворений можно считать заклинания древних магов, шаманов, друидов и прочих причастных к миру волшебства людей. В древнем мире верили в силу слова, в силу произносимого звука, в саму возможность его резонанса в объективной реальности. Сказанное вслух слово имело свою энергетику.

Собственно говоря, ситуация не изменилась и теперь. В каждое слово мы вкладываем свой смысл, интонацию, акцент. Слова вместе взятые собираются в смысловые экспрессивные цепочки. Поэзия позволяет перебирать слова и звуки, их различные сочетания, словно четки. Зачастую конечный результат является полной неожиданностью для творца.

 

Подобные подходы к игре слов, перестановке букв тоже знакомы с древности. Искусство чтения Торы, в частности, заключается в поиске различных комбинаций имени бога, доказательств акта творения. Это, собственно, в очередной раз доказывает то, что слова, буквы и символы не существуют просто так, они несут в себе некую скрытую силу, некое математически точное предназначение, которое при определенном комбинационном подборе приводит в действие целый лингвистический механизм.

 

Невольно приходит на ум аналогия с музыкой. Ведь музыка – это не что иное, как искусство правильного подбора звуков. Вообще у поэзии с музыкой много общего. Грубо говоря, оба вида искусства являются процессом комбинаторики звуков. И обоим присущ ритм.

 

Еще одной важной вехой, которая сближает поэзию с музыкой, а точнее сблизила во второй половине двадцатого века, является сэмплирование. Сэмплирование как техника создания музыки появилось не так давно. И, по сути, пришло как раз из литературы. Хотя сама взаимосвязь этих вещей в латентном виде, безусловно, существовала и до этого. Что же такое сэмплирование и что его связывает с поэзией?

 

Сэмплирование – это техника написания музыки с использованием отдельных фрагментов – сэмплов. Такое собирание мозаики из отдельных кусочков. В общем-то ничего нового, если учесть, что музыка – это комбинация нот. Просто в данном случае вместо отдельных нот материалом музыканта становятся уже их готовые комбинации. Сравнение простое: отдельные звуки и слова. Поэту тоже приходится увязывать звуки (именно звуки, а не готовые слова – прекрасный тому пример так называемая «заумь» - язык футуристов) в слова, а из слов составлять ритмические конструкции. То есть поэзия – это сэмплирование в литературе.

 

Появление сэмплов позволило расширить сферу технических инструментов музыканта. Точно так же сэмплирование в поэтике увеличило возможности творца. Поэту стало проще играть с ритмом стихотворения, с его экспрессивной, эмоциональной составляющей. Это новый качественный этап в стихосложении, когда можно оторваться от форм и размеров, придерживаться ломаного ритма, тем самым нагнетая внутреннюю экспрессию стихотворения.

Это делали еще Маяковский и Крученых, но в эпоху техно такой подход актуальней, чем когда-либо. Ломаный ритм вообще стал всеобщей тенденцией.

 

Опять же такой подход позволяет оторваться от навязанных «традиционных приемов стихосложения», описанных в любом учебнике литературы или же изыскании на тему «как пишут стихи», и действовать поэту самостоятельно, исходя из внутреннего эмоционального порыва. Возможна (и нужна) игра с размерами, со звуками и словосочинением, введением максимально свободных форм, как звуковоспроизведения, так и звуковосприятия.

Истинный творец должен быть свободен. Поэт настоящего должен нанизывать слова на стержень внутренних переживаний, подобно костяшкам четок, играть с их порядком, словно толкователи Торы с буквами. В основе стихотворения должно лежать спонтанное чувство, воплощенное в слове, а не заданный теоретиками шаблон. Не обязательны крайности вроде футуристической «зауми», но освобождение сознания от правил быть должно. И больше ломаного ритма.

 

Это век технопоэзии. Это век скоростей и постоянного напряжения. Это век натянутых нервов. Каждый из нас слышит бит его сердца.