Сегодня в гостях у нашего журнала художница Вероника Полонская, чьё шокирующее творчество мы не раз у себя публиковали. Попробуем узнать, откуда берутся эти тревожные, а иногда и вовсе пугающие образы, как их воспринимает зритель и удаётся ли Веронике избегать цензуры в нашем далеко не самом стабильном в плане коллективной психики обществе. Итак, начнём, как водится, со знакомства:
- Расскажи, пожалуйста, немного о себе: откуда ты, как начала рисовать, имеешь ли художественное образование?
- Родилась я в 1999 году в городе Саранск, Республика Мордовия. В общеобразовательной школе занималась лепкой из глины – кстати, вполне успешно: неоднократно становилась лауреатом международных конкурсов. Параллельно ходила в художественную школу, по окончании 9 класса пошла учиться в училище им. Сычкова. Дальше планировала поступать в академию – не взяли (и слава богу).
- Скажу сразу: большинство моих вопросов будут максимально абстрагированными, не имеющими цели задеть за живое или проникнуть автору в душу. Но вот возьмём, к примеру, неискушённого зрителя, не знакомого с твоим творчеством – первым впечатлением от взгляда на твои картины у него, наверное, будет лёгкий шок (хотя шокировать кого-то в наше время, конечно, очень непросто), может, смущение… наверное, ему станет интересно, чем живёт автор, как пришёл к такому взгляду на мир, каким было его детство. Вот твоё детство было каким?
- Конкретно этот вопрос, наверное, слишком личный, потому как ответ на него тотчас же раскроет все карты. Думаю, вы можете посмотреть на то, чем я занимаюсь, и сделать свои выводы… Как говорил один мною уважаемый человек: "Все проблемы из детства".
"Осень доползем ли, долетим ли до рассвета. Что же будет завтра с нами?"
- Большинство сюжетов твоих картин представляют собой гротескные зарисовки, раскрывающие какие-то обыденные архетипы жизни среднестатистического россиянина – то, что в интернете еще иронично-обличительно называют феноменом «расеянства» – откуда вообще появился интерес к этой теме? Что заставило перенести эти, в общем-то, не самые прекрасные образы и ситуации в сферу искусства?
- Изначально мотивом для изображения этих людей было непонимание возможности происходящего, неприятие происходящего и современности вообще. В какой-то степени определяющими мотивами были жалость и собственное бессилие, невозможность помочь. Единственное, что было в моих силах – изобразить этих людей и тем самым увековечить их образы. Искусство мне никогда не виделось каким-то элитарным и требующим фейс-контроля явлением. Сейчас отношение к людям изменилось, я стала задавать вопросы. Почему они так живут? Почему я живу по-другому? И, соответственно, причинно-следственная связь изменилась: я продолжаю их изображать, но уже по другим мотивам. А так это очень колоритные люди. И внешне, и внутренне.
- То есть герои твоих картин возникают прямо из жизни, так? Или всё же это какие-то собирательные фигуры?
- Чаще всего конкретные образы: живые люди, которых я встречаю на улице, с которыми разговариваю, покупаю им сто грамм…
"Об этом ли я мечтала?» Этюд с деревенского вокзала
- В чём черпаешь вдохновение?
- Литература, театр (жизнь), изобразительное искусство. Постоянные размышления о человеке, о боге.
- Раз уж зашёл разговор о боге, расскажи, пожалуйста, коротко о своём отношении к нему. Думаю, для любого творца это всегда особая тема, потому что, помимо религиозных мотивов, несёт в себе ещё и смыслы, связанные с природой творчества вообще…
- Мне тяжело об этом говорить, если честно. Могу только сказать, что эта тема меня всегда беспокоила и в какие-то моменты даже не давала спокойно жить. Бог для меня – нечто трансцендентное. В плоскости нашего понимания вещей для меня это просто мифологический образ: то, что вызывает определённые ассоциации. Я не могу утверждать, что его нет, но точно так же не могу утверждать и обратное. А те смыслы, которые объединяют бога и человека искусства – это уже вопросы из области художественной литературы... Вот прекрасные книги есть по этой теме: «Смысл творчества» Николая Бердяева и «Миф о Сизифе» Альбера Камю.
"Явление Христа Народу"
- Опять же не люблю ярлыки и какие-то исчерпывающие понятия, пытающиеся раз и навсегда запятнать то или иное явление готовым шаблонизированным смыслом, но, наверное, с точки зрения традиционного искусства и консервативного образа мысли твои полотна в какой-то степени «чернуха». Тебе часто приходится слышать обвинения в умышленном очернении реальности, наделении её негативным смыслом или же тебя окружают главным образом понимающие люди? Вообще обращение к тёмным сторонам жизни - это твой сознательный выбор? Здесь присутствует некий элемент эпатажа или тебе действительно интересны образы глубинной русской хтони?
- Часто приходится слышать подобное, да. Но что касается портретов – я всего лишь констатирую факты, фиксирую реальность. Если же речь идёт о философских работах, то это мой взгляд на те или иные вещи… задача художника – передать свои ощущения, эмоции, размышления. Относительно сознательности выбора я бы не была так уверена, ведь многие вещи заложены в нас изначально. И во многом то, что я изображаю, меня, собственно, и породило.
- Тема «русской смерти» в последнее десятилетие не менее популярна, чем тема «русского возрождения»: не только чиновники, но и простые люди начинают говорить о том, что мыслить следует позитивно, свою страну любить, а не критиковать, гордиться героическим прошлым, думать о светлом будущем, а не о несуразном настоящем, находить красоту в обыденном... Как тебе кажется, такой оптимизм обоснован или выглядит, как минимум, очень наивным на фоне того, что подчас происходит в действительности?
- Оптимизм? Оптимизм – это, конечно, хорошо, да. Но… Я, к сожалению, человек не глупый и в категориях более-менее (более-менее правильно, более-менее интересно) могу оценить и прошлое, и настоящее, и будущее. Провести параллели, найти общие тенденции, подчеркнуть совершённые ошибки. Человек всегда остаётся человеком – со всеми отсюда вытекающими.
- Тебе приходилось сталкиваться с цензурой?
- Работы удалялись по жалобам, было дело. Политика, призывы к самоубийству… Такая мотивация. Интересен был момент, когда удалили работу с Путиным и Навальным. По сути, в ней я всего лишь показала, что это две стороны одной медали. Т.е. как Путина оскорблять – пожалуйста, а как Навального – нет, не надо, он святой...
Я к этому отношусь спокойно сейчас (к цензуре).
Та самая работа...
- То есть цензура возможна не только со стороны официальной власти, не скрывающей, в общем-то, свою авторитарную природу, но и со стороны оппозиционных сил, приверженцев идей свободы?
- Список участников этой игры в цензуру гораздо более обширен. Тут не только власть и оппозиция, но и сам народ... ежедневно мы видим сотни примеров самоцензуры. Огромное количество не только жалоб в соцсетях, но и реальных заявлений в полицию и следственный комитет от наших соседей, которые, как и 70 лет назад, смотрят в глазок и, видя, что увозят не их, а кого-то другого, говорят: «Слава богу, не меня». Я думаю, что сильной, ответственной и мудрой власти (равно как и оппозиции) достоин только свободный народ, готовый брать на себя ответственность за свои поступки. Русский человек мне таким не видится. Любое вознесение кого бы то ни было ведёт к тоталитаризму, а, следовательно, несвободе и вытекающей из неё цензуре.
- Давай немного сменим тему. Если говорить об эстетике: тебе ближе классическое искусство или современное? Кого бы из художников ты отнесла к разряду любимых или близких по духу?
- В искусстве мне всегда нравится заложенная в него идея, нравится, когда произведение заставляет задуматься, вспомнить, заплакать… А Поллок это или Курбе – для меня не имеет значения, главное – мои субъективные ощущения. Любимые художники – Микеланджело Караваджо, Эдуард Мане, Люсьен Фрейд, Гюстав Курбе, Валентин Попков, Виктор Попков, Татьяна Назаренко, Анри де Тулуз-Лотрек, Эдвард Мунк. Есть ещё, их на самом деле довольно много. Это те авторы, идеи и визуальная передача которых мне максимально близки.
- У тебя бывают творческие кризисы? Если да, то как ты их преодолеваешь?
- Творческие – нет, жизненные – как у всех. Преодолеваю их при помощи кисти и холста. Могу выпить, для перезагрузки. Помогает и поддерживает литература.
- Насколько я понимаю, ты главным образом «аналоговый художник» - то есть работаешь с традиционными для живописи материалами, а как относишься к цифровому искусству? Вот Эрмитаж сейчас торгует полотнами из своей коллекции в формате NFT-токенов, не планируешь делать что-то такое? Не в смысле торговать, а создавать произведения в каких-то диджитальных форматах…
- Если человек талантлив, и ему нравится такой способ передачи – я только за. Лично я это всё не люблю, и, соответственно, не вникаю в тонкости, поэтому, конечно, очень сомневаюсь, что стану делать что-то такое… Каждый должен заниматься своим делом, холст и диджитал – это два принципиально разных вида деятельности, хотя на первый взгляд может так и не казаться. Одно дело – с планшетом работать, другое – кисти мыть и всю жизнь ходить в краске.
- На твоих полотнах довольно много обнажённой натуры – тебе в принципе интересно человеческое тело или ты таким образом исследуешь сексуальность окружающего мира и общества, в котором существуешь?
- Конечно, мне интересно тело. И стоит отметить, что, когда я прошу человека раздеться для позирования, он поначалу смущается, но потом возникает близость и некое доверие – тогда лучше чувствуешь человека. И вообще я люблю эстетику вагины и члена. Кожа мне нравится, волосы – у всех всё по-разному. Иногда люди, которых я рисую, говорят о том, что чувствуют себя как на приёме у врача.
«Русские пирожки»
- Ты занимаешься также кураторской деятельностью, насколько я знаю. Организовать и провести андеграундную выставку в наше время трудно?
- Занималась, да. Насчёт трудностей – всё относительно. Просто всегда возникает вопрос: «А зачем всё это? И стоит ли это затраченного времени, денег, эмоций?» Я пришла к выводу, что надо сделать свою галерею и выставлять там достойных авторов. А все эти выставки… это конечно весело, но… но… но... но…
- Какой ты видишь свою миссию как художника и куратора? Есть какая-то конечная цель твоего творчества или тебе важен сам процесс?
- Цель как художника – оставаться всегда собой, гнуть свою линию, не стать тем, кто будет подстраиваться, искать выгоду и менять принципы ради суеты. Цель как куратора – открыть свою галерею.
- Вообще искусство для всех или для избранных?
- Искусство для всех, как я уже сказала ранее. Правда, есть нюансы. Восприятие смотрящего всегда обусловлено множеством факторов. Поэтому искусство может восприниматься совершенно по-разному и, пожалуй, тут каждому своё: кто-то в точке увидит вселенную, как в работе Эрика Булатова, а кто-то не увидит ничего. И та и другая точки зрения имеют право на существование.
- Талантливых художников, на мой взгляд, в России сейчас довольно много, если судить по тому, что публикуется в Интернете. А кого бы из коллег по цеху ты выделила? Есть такие?
- Я бы так не сказала, особенно беря во внимание тот факт, что сама этим делом занимаюсь. Коллеги талантливые есть, и они знают о моём к ним уважении. Дабы не обидеть тех, кого не вспомню, конкретные имена указывать не буду.
- Что бы пожелала тем, кто смотрит на твои картины и рассчитывает увидеть в них нечто важное?
- Красота в глазах смотрящего. В свои работы я вкладываю достаточно символов и смыслов, но считать их способен далеко не каждый, а увидеть своё – ещё меньшее количество людей. Так что удачи!
- Огромное тебе спасибо за твои ответы!
«Раньше было по-другому, лучше»
P.S. Данное интервью не ставит своей целью оскорбить кого-либо, равно как не имеет таковой цели и искусство — нравится оно нам или нет.